Как работается водителю большегруза за полярным кругом

Я родился в Оленегорске. Мои дедушка с бабушкой переехали сюда в свое время из Вологодской области. Дедушка рассказывал, что город только начинал строиться, они жили в деревянных бараках на станции Оленья. Получается, это было в начале 50-х годов — Оленегорский карьер, самый глубокий, только начинали разрабатывать.

Дедушка тоже работал на карьерном большегрузе. У нас небольшая династия. Причем, когда я устроился сюда, еще работали люди, которые помнили моего деда. Он работал до 87-го года, потом уехал обратно на Вологодчину, купил там дом. На севере с возрастом становится тяжелее жить из-за болячек, климата и полярных ночей. Многие, выйдя на пенсию, перебираются поюжнее.

Дед даже меня звал в Вологду, но я не поехал: наш город мне нравится, да и родители здесь, и брат младший. Окончив техникум, я отслужил в морской пехоте и вернулся в Оленегорск. Поначалу работал в ведомственной охране и уже планировал заочно юридическое образование получать. А потом случайно в нашей местной газете «Заполярная руда» попалось объявление, что «Олкон» открыл набор на курсы водителей БелАЗов.

Окончил их, и меня приняли на работу. Начинал с маленьких БелАЗов — 30-тонных, мы их ласково называли «бычками». Потом пересел на поливалку с водовозкой. Летом в карьере дорогу надо поливать водой, чтобы не было пыльно, а зимой щебнем посыпать, чтобы не было скользко. Песочком здесь не обойдешься. А спустя четыре года прошел курсы повышения квалификации и с тех пор работаю на больших машинах, 17 лет уже.

Я рад, что всё так обернулось, нашел занятие по душе. Когда работа нравится, ты работаешь в удовольствие, без принуждения. Я люблю работать с техникой. Это, конечно, большая ответственность, надо быть крайне осмотрительным и аккуратным. На легковые машины из кабины смотришь как на букашек.

Конечно, работа в большой компании (АО «Олкон» входит в горнодобывающий дивизион ПАО «Северсталь». — Прим. ред.) еще хороша тем, что есть расширенный соцпакет. У меня есть вредность, на пенсию я могу уйти в 45 лет. Сейчас мне 41, можно сказать, что я предпенсионного возраста. Шучу! В условиях карьера ты должен отработать 11 лет — и тогда можешь уйти раньше.

Я, правда, еще не задавался всерьез этими вопросами: силы пока есть, работаю! Отпуск у нас 52 дня: основной 28 плюс северный. В отпуск ездим на море на машине: Туапсе, Сочи, Адлер. Также мы большой семьей — мы, родители мои и жены — приобрели дом в Подмосковье. Зимой туда ездим. Лучше вложить деньги в недвижимость, чем в баночке копить.

Мы, водители, работаем на разных карьерах. У нас шесть карьеров по добыче железной руды. Есть старые, глубокие, и совсем молодые. До 2038 года здесь точно еще ведутся работы, но вокруг много железорудных месторождений, которые еще даже не начали разрабатывать. Посмотрим — сырьевая база есть.

Работаем по сменному 12-часовому графику: два дня работаешь в утро, день отдыхаешь, потом две ночи, один отсыпной и еще два выходных. В ночь, конечно, тяжело работать, особенно полярную, но привыкли — зато больше времени есть с семьей провести.

А летом работать хорошо: полярный день, светло, всё видно. У нас тут вообще экология, лисы, зайцы. Лисы не боятся, подбегают и садятся рядом, ждут, когда ты бутербродом поделишься. Хорошо устроились, знают, что здесь в любое время суток можно поживиться. Карьер работает круглосуточно. Я в новогоднюю ночь в этом году работаю. Тридцать первого вечером приеду к шести-семи, и будем работать как обычно: грузить, возить руду! Может, в полночь остановимся, посигналим, чайку выпьем. Последний раз давненько в Новый год работал, лет семь назад.

Смены у нас с восьми до восьми, но на работу я встаю за два часа с небольшим. Пока утренний туалет, чай с бутербродом, надо собрать с собой «тормозок» — обед. В 6:40 автобус, в начале восьмого уже собрание на промплощадке. Сейчас из-за коронавируса разрешили ездить на своих машинах, чтобы транспорт общественный разгрузить.

На собрании обсуждаются насущные проблемы, «молнии» — срочные новости, если что-то где-то случилось. Необязательно на нашем комбинате, может на других, разбираем эти ситуации. Сегодня обсуждали, что водитель зацепил маленькую машинку. У нас же много слепых зон: мы очень высоко сидим. Есть камеры, но иногда и выйти надо посмотреть. Главное, никуда не спешить.

После планерки мы берем путевой лист, поднимаемся в медпункт. Фельдшер нас опрашивает, есть ли жалобы, давление измеряет, мы дышим в алкотестер. Она ставит свою печать о допуске к работе. Дальше идем к механику — мастеру смены, он расписывается в путевом листе, дает задание, в каком карьере находится машина и куда нужно ехать работать. Потом переодеваемся и идем на улицу, там ждут автобусы, и они развозят нас по стоянкам большегрузов.

На месте мы со сменщиком обсуждаем, как прошла смена, как машина, всё ли в порядке. Я осматриваю ее, приезжает бензовоз, меня заправляют — и вперед. Бак у нас на 1900 литров, расход, конечно, сложно посчитать — литров 10, может, на километр, то есть тысяча на 100. Не легковушка! Мы работаем обычно на одном карьере, но могут и перевести на другой при производственной необходимости. У нас здесь есть рация, мы переговариваемся между собой и начальством. Сообщаем, если что-то не в порядке или что-то надо улучшить.

Например, едешь и видишь, что на повороте камень выпал или высота предохранительного вала слишком маленькая — это небезопасно, можно нырнуть со склона при экстренной ситуации. Сообщаешь горному мастеру, он оперативно решает эти вопросы. Вообще, современные самосвалы хорошо сделаны: тут и кондей, и камеры, кресло очень удобное, много полезных режимов и функций, упрощающих работу водителя. Есть бортовой компьютер, он показывает загруженность в тоннах и еще кучу полезной информации.

Люди еще лет 20 назад чуть ли не в валенках работали, а как в эпоху моего деда рабочий процесс был устроен, аж страшно представить.

Раз в месяц у нас техосмотр. Машину загоняют в цех, моют, поднимают, слесари ее осматривают, меняют фильтры, масло, выполняют заявки, меняют шланги высокого давления. Бывает и плановый ремонт — суровый климат всё-таки. Домой после смены примерно в полдевятого приезжаем.

Перед сном еще успеваю пообщаться с семьей. Сыну у меня 12 лет, он был у меня на работе — правда, это было давно, он тогда еще в детский сад ходил. Я через совет молодежи комбината подал заявку, и их всей бандой привезли на автобусе, показали, как тут что. Они такие смешные в касках, жилетах. Всё по технике безопасности. Когда они залезли в БелАЗ, обнаружили кнопку сигнала, и, пока каждый не нажал, их было не разогнать. И один из детей говорит: «А вот это что?» Я отвечаю: «Магнитола». А он: «Ну так чего — включай музыку!»

Мне нравится работать с техникой, хотя и образование высшее есть. А так посмотри: как же красиво! Минусы, конечно, какие-то есть, как и на любой работе, но плюсов намного больше. Всё-таки работаешь в большом дружном коллективе, приносишь пользу обществу.

Мы добываем железную руду, из нее делают железорудный концентрат, и он уезжает на выплавку стали в Череповец. Вот мы находимся в этой машине — она же из металла сделана, можно сказать, из тех камней, которые я в свое время перевез. Ты находишься в начале этой длинной цепочки и играешь свою немаловажную роль. И если честно, то ни разу не пожалел, что выбрал этот путь.

_{Текст, фото: Михаил Лебедев
Корректор/литредактор: Варвара Свешникова}