Фотоистория: я изучаю динозавров и работаю в Дарвиновском музее

14 371

Каково это — посвятить свою жизнь изучению динозавров? Из чего состоит обычный день сотрудника Дарвиновского музея? Станислава Новгородцева сняла фотоисторию о буднях палеонтолога Ярослава Попова и поговорила с ним о работе.

Ярослав Попов – Палеонтолог, научный сотрудник отдела фондов, хранитель палеонтологической и геологической коллекции Дарвиновского музея
Ярослав Попов
Палеонтолог, научный сотрудник отдела фондов, хранитель палеонтологической и геологической коллекции Дарвиновского музея

В Дарвиновском музее много отделов, которые занимаются самыми разными вещами. Отдел, который по большому счету максимально далек от работы с посетителями и ближе всего к науке, — это отдел фондов, где я и работаю. Но у нас в музее всё устроено так, что в принципе любой фондовый сотрудник общается с посетителями и проводит экскурсии. Вот, например, у меня 30 экскурсий в год в плане стоит. Работаю я здесь уже почти шесть лет.

«Перед растениями ответственность даже больше, чем перед животными»

Фотоистория: я изучаю динозавров и работаю в Дарвиновском музее

Музей наш, как известно, посвящен эволюции. Это довольно разнородное понятие: это и процесс, который происходил на протяжении миллионов лет, и в то же время процесс, происходящий прямо сейчас. Поэтому мы в разных залах осветили разные аспекты эволюционной теории. По специализации мне ближе всего отдел палеонтологии, который находится на третьем этаже.

Я учился на палеонтолога в МГУ: геологический факультет, кафедра палеонтологии — единственная в Москве. На всю страну всего три университета, в которых есть кафедры по этой специальности, популярной ее назвать сложно. Я с детства хотел стать палеонтологом. Года в три мама динозаврика подарила, наверно банального тираннозавра или диплодока, — и всё… Сколько себя помню, я динозаврами интересовался по тем же причинам, что и дети сегодня: динозавры большие, зубастые, страшные, непонятные, непохожие на современных животных. Потом пошло по накатанной: походы по музеям, книжки, несколько лет посещал геологическую школу при МГУ.

Каждый в палеонтологии видит себя по-разному. Если углубляться именно в науку, можно попытаться стать максимально востребованным специалистом, выйти на мировой уровень, публиковаться в рецензированных журналах, ездить на международные конференции. Кто-то же стремится построить академическую карьеру — тогда надо идти целенаправленно в Академию наук, поднимать свой статус руководителя: становиться руководителем лаборатории, потом института, потом академии.
Ну и есть еще один путь, к которому тянет меня, — это путь популяризации науки. Я понял, что мне это больше нравится, чем чистая наука. Соответственно, весомая часть моей работы — многочисленные выступления, лекции, открытые занятия, экскурсии.

Чтобы заниматься палеонтологией, в первую очередь надо безумно этого желать. Есть профессии, в которые идут ради денег или ради престижа. Но наука фундаментальная, такая как палеонтология, не приносит особых денег, да и престиж ученых сейчас по сравнению с советским временем небольшой. Можете вспомнить фильм «Москва слезам не верит», где девушки бежали знакомиться с учеными, академиками. В прежние времена на кафедру палеонтологии набирали до 40 человек на конкурсной основе, сейчас группы до пяти человек. Без конкурса.

Я помогаю людям, у которых нет денег на протезы

Фотоистория: я изучаю динозавров и работаю в Дарвиновском музее

В палеонтологию надо идти, только если человек не может жить без науки. Но если есть какие-то сомнения или ему просто интересно, лучше оставить это в качестве хобби. После института уже прошло какое-то время, я смотрю, как устраиваются мои однокурсники. Те, кто изначально этим горел, в науке и остались, а те, кто пришел ради полевой романтики, ушли в другие области. Летом от силы пара месяцев выездов в поля, а всё остальное время — это работа в лаборатории: исследования образцов, обработка, препаровка, измерения.

Надо быть усидчивым и упрямым, готовым измерить две тысячи ракушек, чтоб получить какой-то вывод. Нужно уметь долго и упорно делать рутинную работу.

Очень важен в профессии английский язык, чтобы ездить на конференции не только в близлежащей деревне, но и на международные, общаться с зарубежными коллегами. Бóльшая часть исследований написана также на английском языке.

Если посмотреть на науку не вскользь, а чуть более углубленно, понимаешь, что она безгранична и невозможно ее освоить целиком. Всегда будет огромное количество пробелов в знаниях, не зря в научном мире такая узкая специализация. Если говорить конкретно о моих научных исследованиях, я специализируюсь на ископаемых рыбах-иглах.

Наука не стоит на месте, всё время приходится изучать что-то новое — ввиду популяризаторской деятельности.

В палеонтологии сейчас ренессанс. Связано это, в частности, с новыми технологиями.

За последние 20 лет благодаря аппаратуре удалось изучить особенности строения, проследить степень родства, установить температуру древнего животного, выяснить, чем оно питалось. Например, сейчас передовые направления палеонтологии — биохимия и гистология (исследование тканей). Они изучают мельчайшие уровни строения жизни. В рамках университетской программы я глубоко в эту тему углубиться не мог, мы изучали объекты скорее по внешним признакам. Но в наше время снаружи все окаменелости практически изучены, и тут неожиданно оказалось, что есть микроуровень, — взгляд устремился туда.

Четкого распорядка дня нам никто не задает. Есть обязанности, которые я в течение месяца должен выполнять. Моя задача как сотрудника отдела фондов — обрабатывать коллекцию: принимать, комплектовать, следить, чтоб она была в сохранности. Если какие-то экспонаты окажутся поврежденными, отправлять их таксидермистам. Оформлять документацию, заносить экспонаты в базу. У каждого предмета есть своя карточка, своя этикетка. Также я общаюсь с дарителями и потенциальными организациями, у которых можно закупить какие-то материалы для пополнения коллекции.

Другая часть работы в некотором роде творческая — это выставки. Сейчас я готовлю выставку по палеоарту — современные художники и скульпторы изображают динозавров и других древних животных.

Ну и экскурсии, разные интерактивные занятия. Например, я разработал когда-то программу для дня рождения — «Путешествие с древним человеком». В целом полдня сижу измеряю окаменелости, а полдня общаюсь с посетителями или снимаю образовательные видеоролики для нашего сайта.

Посетители музея бывают очень разные, всё зависит от заинтересованности. Некоторые зададут миллион вопросов и 10 раз поблагодарят — действительно заряжаешься. А иногда приходят старшеклассники, которых сюда загнали: им о ЕГЭ надо думать или о том, как личную жизнь организовать, а их тут, понимаете ли, в музей привели. Вот они и ходят с таким выражением лица… уткнувшись в телефон — и у тебя чувство, что разговариваешь со стенкой. Если изначально человек приходит с таким настроем, заинтересовать его сложно.

Мое главное увлечение стало моей работой, ни в одной другой среде я себя настолько увлеченным не чувствую. Люблю кино, книги читаю, хотя, опять же, чаще профессиональную литературу. Теоретически люблю путешествовать, но в последнее время это всё сложнее делать в плане и времени, и денег. Я бы в Бразилию зарулил, в Африку или же в Австралию, кенгуру посмотреть.

Фотоистория: я изучаю динозавров и работаю в Дарвиновском музее

Есть некоторые интересные палеонтологические точки, которые мне хочется посетить, например я бы с удовольствием съездил в Марокко, потому что там огромное количество зубов динозавров, акул и ракушек. У них этого настолько много, что на рынках продается. Огромное количество экспонатов по всему миру закуплено на марокканских рынках.

И вторая точка, настолько же перенасыщенная окаменелостями, — это Мьянма. Там шикарный янтарь со всякой живностью. Оттуда сохранившиеся птицы, хамелеоны и фрагменты динозавров в янтаре.

Учитывая, что времени свободного очень немного, бóльшую часть я стараюсь проводить с семьей, с родителями и со своей девушкой. Она у меня с наукой никак не связана, работает следователем.

Мне кажется, очень правильно сделали мои родители, дав мне максимальное право выбора. Если в будущем у меня появятся дети, я не стану ограничивать их тем, что нужно деньги зарабатывать или стать великим человеком. Если нравится торговать, пусть идет торгует, ради бога, хочется петь — пусть поет, тянет в науку — прекрасно!

Я работаю стюардессой

Текст, фото: Станислава Новгородцева
Редактор: Ирина Филатова
Корректор/литредактор: Варвара Свешникова