Истории людей, которые работают репетиторами

Несколько лет назад я получила диплом педагога и пошла в коррекционную школу. На тот момент я уже пять лет подрабатывала репетитором — прокачивала знания и копила на взрослую жизнь. Так что смогла прочувствовать всю разницу между сотрудничеством с государством и работой на себя. Мне всегда хотелось в школу, потому что казалось, что там не хватает неформального подхода, креатива, энергии, — за несколько лет я поняла, что таких качеств просто не ждут. По крайней мере, у меня сложился такой опыт… Я предлагала вести кружок по краеведению, вместе ходить в музеи и театры, посещать с ребятами инклюзивные занятия во дворце творчества через дорогу от школы. Меня спрашивали, чего я хочу добиться такой активностью, и говорили, что дополнительные проекты подождут. Также пару раз вызывали к завучу сообщить, что выстраивание дружеских отношений неуместно в нашем учреждении.

Прошлым летом я перешла работать в частный детский центр, в апреле он прекратил работу в связи с пандемией. И я скажу больше: все мои ученики остановили частные занятия в первую неделю карантина. Так совпало, что у всех родители занимались мелким бизнесом, а в каком положении оказалась эта сфера, мы помним. Я снова, как и семь лет назад, разместила анкеты на всех репетиторских сайтах, на обычных сайтах объявлений, на платных досках... Первой мне позвонила девочка, с которой уже занимались несколько лет назад, теперь ей нужна была подготовка к ОГЭ. Потом мне написала участница группы во «ВКонтакте», посвященной жизни нашего микрорайона. Она попросила заниматься с дочерью и несколькими ее одноклассниками. Уже ближе к лету ко мне, наконец, обратились с профильного сайта: 11-классник Тимур искал экспресс-курс к экзаменам. Мы встретились пять раз в уличном «Макдоналдсе», прошлись по всем вопросам и сочинению. Сдал. На Profi.ru нужно было заплатить четверть всего заработка в качестве комиссии. Это терпимо, ведь всегда есть шанс, что ученик с такого ресурса посоветует тебя еще кому-то.

Час занятий у меня стоит 500–700 рублей, не самая низкая по городу, но достаточно посильная цена на время пандемии. В апреле я зарабатывала около трех тысяч в неделю, и поначалу эти деньги действительно спасали: хватило на коммуналку и еду. Единственное, с новыми учениками никогда не знаешь, насколько полезным и продолжительным окажется сотрудничество, так что я продолжала браться за все заказы. Разумеется, кроме тех моментов, когда мне звонили мужчины и предлагали заниматься русским языком с ночевкой. Сейчас я почти вернулась к своему привычному доходу до карантина — 40 тысяч рублей.

Конечно, и в этой профессии бывают казусы: одна мама просила пить с ней чай и обсуждать коллег, которых я, разумеется, никогда не видела; другой папа настаивал, чтобы мы все выходные гуляли с его сыном, обсуждая литературу; в третьей семье люди всерьез обиделись, что я отказалась прийти сразу же после их первого звонка, сославшись на грозу и ливень. Но я считаю, что это мелочи, которые есть везде, а в целом репетиторство идеально подходит мне как профессия: свободный график, возможность уехать на несколько дней, хороший почасовой доход, а главное — свободная подача материала и возможность найти подход к каждому. Также я считаю классным показателем, что ребята иногда остаются поговорить, советуются по поводу каких-то школьных проблем или после урока мы идем на фуд-корт и обсуждаем, как прокачать уверенность в себе.

Я недавно гуляла около Мойки, где Герцена, а там компания молодежи, одна девушка так с болью говорит: «На *** [зачем] эта педагогика». А это и мои слова. Я в 22 окончила математический факультет и отправилась в школу. Я люблю числа, системы и это неповторимое чувство, когда день думаешь над задачей со звездочкой, а потом вдруг видишь, как там всё сходится. В классе же дети хотели чего-то еще, они часто подходили с жалобами друг на друга, шутками, провокациями. Сейчас стыдно, насколько посредственной учительницей я была. Выкладывалась на полную по математике перед теми, кто и так был в ней заинтересован, остальным ставила единицы и не пыталась искать подход. В 40 лет я ушла из школы и не планировала когда-либо возвращаться к преподаванию. Говорят ведь, что человек только предполагает...

Пять лет назад у меня умер папа, с которым мы всегда были очень близки. Остались вдвоем с внучкой, но она училась и работала в другом городе. Я просто, можно сказать, потерялась во времени: телевизор, сон, редкие прогулки. На осенние праздники домой приехала внучка, сказала, что из этого всего надо выбираться. Расклеила по району объявления с моим телефоном и предложением уроков математики, разместила также информацию в интернете. Если честно, меня охватил ужас, так как я не занималась предметом 30 лет, — все бумажные объявления, которые мне удалось найти, я сорвала.

Замид только приехал в Петербург из Аргуна и пошел в пятый класс, он мало понимал из того, что говорит учитель, и никак не мог заработать тройку. В школе, насколько я понимаю, практически нет помощи иноязычным ученикам. Мы начали с самых азов: счетные палочки, таблица умножения, имитация похода в магазин за конфетами и оплаты. К последней четверти у него было одинаковое количество троек и четверок. А в какой-то момент его мама попросила оплачивать уроки круассанами из пекарни, где она работала на кассе. Я, конечно, согласилась, так как мне вообще было некомфортно брать деньги за работу, в которой я должна была развиваться с нуля.

После 70 лет я стала понемногу понимать, что такое педагогика. Сейчас я для себя это трактую как процесс обучения с любовью к ближнему. Замечать, всё ли в порядке у человека, что ему мешает в освоении материала, да, в конце концов, просто разговаривать с ним.

Высокие результаты бывают только благодаря огромной совместной работе. У меня была ученица Лиза — всегда просила больше домашнего, могла каждый день звонить с разными вопросами. В какой-то момент она отказалась от занятий по финансовым причинам, я много раз предлагала заниматься бесплатно — без толку. Через пару месяцев она вернулась, сказала, что нашла подработку в магазине рядом с домом и теперь может оплачивать три часа в неделю. В итоге у Лизы 80 баллов по профильной математике и она студентка ИТМО. Другой пример: несколько лет мы занимались алгеброй и геометрией с Артуром. Он старший сын в семье, о нем все заботились. Дедушка отвозил его на машине, бабушка давала горячий перекус на урок. Потом он сказал, что сейчас на спортивных сборах и продолжит занятия, когда вернется. А в один день звонит его мама, спрашивает, был ли Артур сегодня на уроке. Я говорю, что уже четыре месяца не был. Оказалось, они с дедушкой просто уезжали кататься по городу и проедали в кафе деньги на урок.

В одной школе на собрании учитель говорит: «Вот у Сережи [мой ученик] единственного получается пятерка по математике, обратитесь к его репетитору». И потом его мама спрашивает, могут ли ко мне прийти еще пять человек из его класса. Я не понимаю, почему сейчас за право на полноценное образование надо доплачивать. И мечтаю собрать большую группу по математике, где все будут заниматься бесплатно.

В основном ко мне приходят по сарафанному радио. С профильного сайта за пять лет позвонил один ученик. Я заплатила комиссию около трех тысяч, и после этого мою анкету удалили с пометкой о том, что объяснять причины удаления не входит в их обязанность. Через полгода, правда, они мне позвонили и зачитали положительный отзыв от мамы этого ученика. А с обычных досок объявлений, как «Авито», «Юла», ко мне приходят человек пять в год: в сентябре и перед экзаменами.

Если всё-таки попробовать вычислить средний доход, то получится от пяти до 45 тысяч в месяц. Это зависит от сезона, количества бесплатных мест, болезней и поездок учеников.

Конечно, пандемия сказалась на работе. В начале апреля трое учеников сообщили, что их уже отпустили из школы до следующего года, поэтому они вернутся в сентябре. В конце апреля — отовсюду шло так много информации про коронавирус, что я сама отменила все уроки. Для четверых выпускников освоила «Дискорд» и «Скайп». Не могу сказать, что мне всегда комфортно онлайн: микрофон часто дает эхо, я предпочитаю писать на бумаге и показывать в камеру, а это занимает дополнительное время. Из плюсов — летом у меня появилась ученица с другого конца города. Так что с этого учебного года, наверное, оставлю оба формата проведения уроков.

На последнем курсе филфака я начала искать работу. Однокурсница посоветовала мне школу русского языка для иностранцев. Как ни странно, туда взяли за один день без всякого собеседования. Выдали два учебника и отправили в класс. В многонациональном классе были свои заморочки: например, один пожилой человек открыто транслировал расистские взгляды и периодически отпускал шутки в сторону студентов из Южной Америки. Я в тот момент думала только о том, что курсы на днях закончатся и лучше не вмешиваться.

Потом ко мне пришли люди из этой школы учить русский язык частным образом. Это экспаты и иностранцы, которые изучают русский по «Скайпу». У кого-то русские партнеры, кто-то изучает ради культурного просвещения, большинство — для деловых коммуникаций. Сейчас методику уроков я составляю сама, сама подбираю тексты. Существующие учебники по РКИ мне не подходят, прежде всего идеологически: в них часто мелькают тексты про место женщины на кухне и предвзятое отношение к людям определенных национальностей. Так что я предпочитаю выбирать подходящие книги для учеников, оригинал — для продвинутых, для начинающих я сама адаптирую тексты — делаю что-то вроде метода Ильи Франка.

Также я получила кембриджский сертификат преподавателя, благодаря чему смогла устроиться работать на курсы английского. В основном там я заключаю договор на индивидуальное обучение — столкнулась с таким феноменом, что почасовая ставка за работу с группой и индивидуальную работу часто предлагается одинаковая.

Время от времени я размещаю объявления на профильных сайтах и обычных досках. Однако за пару лет с этим особо не сложилось. Все ученики ко мне в итоге приходят по знакомству либо через школы иностранных языков. Мой средний ежемесячный доход — 50–60 тысяч. Да, это чуть больше, чем в среднем по Петербургу, но до пандемии я несколько раз в год отправлялась путешествовать — всё уходило на визы и перелеты. Так что о накоплениях я пока не задумывалась. А вот путешествия считаю огромным вкладом в свою профессию: постоянно улучшаю английский, понемногу начинаю учить местные языки и лучше понимаю, что нужно моим иностранным ученикам в начале пути, в конце концов, больше узнаю о разных культурах.

Пандемия, конечно же, сказалась на доходах и на содержании занятий. Поначалу мы много обсуждали эпидемию и с русскими, и с иностранными учениками. На уроках английского с русскими мы быстро отошли от темы, обычно ученики предпочитают что-то более узконаправленное, внутри своих интересов.

В марте была ощутимая финансовая потеря: никто не знал, что будет дальше, ученики просто брали перерыв на месяц. Потом, в апреле, несколько взрослых учеников сказали, что им не подходит онлайн-формат, и отказались от занятий; с детьми, наоборот, стали заниматься интенсивно, когда многие школы перешли на формат самостоятельного освоения материала.

В целом свое будущее я вижу в сфере образования, хотелось бы преподавать в университете. Но пока я не получила степень, репетиторство служит отличной подработкой. Я преподаю те предметы, в которых планирую совершенствоваться всю жизнь, и имею с этого возможность обеспечивать себя в любой точке мира.

_{Текст: Анна Боклер
Редактор: Ирина Филатова
Корректор/литредактор: Варвара Свешникова
Фотографии предоставлены героинями публикации
Фото на обложке: Yulia Grigoryeva / Shutterstock}