Как и на что живут преподаватели редких языков — тамильского и санскрита

Хммм, оказывается, так тоже можно

7 126

Знание иностранных языков — всегда ощутимый плюс в резюме. С редкими языками бывает немного сложнее. Мы решили узнать, как идут дела у тех, кто выбрал преподавание такого языка или переводы с него в качестве своей основной специальности.

Николай Гордийчук, преподает тамильский язык

Я преподаю языки дравидийской языковой семьи: тамильский, малаялам и каннада. Больше специализируюсь на тамильском.

У нас в школе был очень хороший преподаватель латыни — известный филолог-классик Александр Васильевич Подосинов. И меня тогда страшно заинтересовала филология, чтение текстов на мертвых языках, а одновременно с этим привлекала Индия. Поэтому я мечтал хорошо овладеть санскритом и поступил в Институт стран Азии и Африки МГУ.

Тамильский тогда считался крайне непрестижным направлением, и тратить на него пять лет многим казалось безумием, ведь никакого практического применения у этого языка не было. А популярными были, конечно же, японский, арабский и китайский.

Но мне было интересно этим заниматься, потому что тамильский — язык богатейшей культуры, тамильская литературная традиция не прерывалась две тысячи лет. И теперь интерес к нему в академической среде по всему миру растет, тамильский воспринимается как второй классический язык Индии после санскрита.

Мы продолжаем жить в ситуации европоцентризма, американоцентризма. Кроме западной культуры как будто ничего не существует. Каждый год защищается огромное количество диссертаций по европейским языкам и литературам. А меня как исследователя привлекало что-то менее изученное, пространство, где можно открывать новое.

Как и на что живут преподаватели редких языков — тамильского и санскрита

Хотя, конечно, я долго не мог найти применения своим знаниям: работал устным переводчиком с английского, журналистом, работал в IT-менеджменте, медиатором — помогал разрешать конфликты, а тамильский язык оставался моим хобби. Хотя я преподавал его какое-то время в РГГУ (естественно, параллельно зарабатывая на жизнь другими сферами деятельности).

Честно говоря, мне не так уж сильно нравится работать в российский университетах: огромное количество бюрократии, очень скромные заработки, а главное — что студенты часто сами не знают, зачем им нужно учиться, зачем они пришли на занятие.

Мне хотелось идти к людям, которым мое преподавание действительно будет нужно. Я стал развивать сообщество по тамильскому языку во «ВКонтакте». Там познакомился с определенным количеством заинтересованных людей. Нашел частных учеников и стал делать свои проекты, связанные с тамильским языком. На их осуществление я либо получаю частную спонсорскую помощь, либо пользуюсь опцией краудфандинга. Краудфандинг — хорошая вещь не только с финансовой точки зрения: вкладываясь, люди чувствуют свою сопричастность, становятся активными участниками проекта и помогают ему развиваться. Можно получать деньги от государства, но государству будет интересен скорее красивый отчет, чем реально проделанная работа. А мне хочется делать это для людей.

Я не стал бы называть преподавание коммерческой деятельностью: да, я получаю за уроки деньги, но много где мог бы зарабатывать и больше. Мне кажется, погоня за хорошими деньгами часто портит отношения с учениками и снижает качество работы.

Во время локдаунов у меня был самый плотный поток учеников. Мир рушился, и людям хотелось за что-то держаться. Может, тамильский язык им никогда и не понадобится, но по крайней мере процесс его изучения отлично структурирует время. Можно сказать, что у этого есть определенный психотерапевтический эффект. У меня было тогда 20 пар в неделю. С одной стороны, я чуть не умер. С другой — мне и самому нужна была опора. Сейчас у меня 13 пар в неделю, но я участвую и в других проектах (например, стал одним из соучредителей образовательной платформы Neon.University, ориентированной на обучение редким и интересным курсам из области гуманитарных и социальных наук).

Мы живем в жестоком мире, где люди должны часто идти в массовые и понятные профессии, которые они ненавидят, просто ради того, чтобы заработать денег. Так что, представляясь учителем тамильского, я часто сталкиваюсь с реакцией: «А что, так тоже можно?»

С другой стороны, все мои работы были очень странными, и я привык. Мне гораздо интереснее идти туда, где еще не всё изучено. Конечно, можно сказать, что изучение редких или мертвых языков не слишком нужно с практической точки зрения. Да, я не могу помочь людям общаться с носителями языка, как это бывает в случае с современными языками. Но я могу помочь человеку связаться с поэтами, которых уже давно нет в живых. Тамильский язык помогает мне увидеть новые грани мира и приносит большое удовольствие, а почему я не могу позволить себе делать то, что нравится?

Анастасия, преподает санскрит

Я репетитор санскрита, также у меня есть университетская ставка преподавателя по философии. Я писала диссертацию по раннему буддизму — там, конечно, больше требовался пали, но всё же в процессе учебы освоила и санскрит.

Как и на что живут преподаватели редких языков — тамильского и санскрита

Изначально я планировала просто пользоваться санскритом в своей академической работе, защищаться с ним. Когда я защитилась и всё вроде бы закончилось, я обнаружила себя в растерянности — хотелось попробовать где-то практически применить предмет, в который уже вложено столько сил.

Моя подруга тогда обронила что-то вроде: «Если хочется применять, иди зарегистрируйся на Profi.ru, что проще?» В процессе написания диссертации я попробовала искать учеников, просто чтобы понять, может ли это действительно быть кому-то интересно и приносить мне доход. Отклик пришел достаточно быстро. Первые ученики оставляли на сайте отзывы — подтягивались следующие.

Сейчас у меня стабильно занимаются шесть учеников, час стоит 2200, после Нового года цена поднимется до двух с половиной. Все занятия проходят онлайн, прошлой весной я делала очную группу ради эксперимента, но это оказалось не очень удобно, решила не продолжать. Иногда получается брать переводы, но это достаточно ситуативная практика, также время от времени издательства обращаются за комментарием.

Корректор/литредактор: Варвара Свешникова
Фото: iStock