Я работаю редактором на телевидении

Можно сказать, что работаю по профессии: в начале 2000-х окончила Воронежский государственный университет, специализация — печатные СМИ. После института переехала в Москву, устроилась сначала в одну газету, затем перешла во вторую и поняла, что это вообще не мое. Так как работа там — скука смертная. Но мечты о журналистике я не оставила, пошла учиться дальше: поступила на вечернее отделение журфака МГУ (телевизионные СМИ) — и уже оттуда через полгода попала на «ТВ Центр». Учащемуся журналисту просочиться на телевидение или радио было легко: приглашали сами преподаватели.

Мне повезло с коллективом той первой программы. Там работали настоящие профессионалы, которые и научили меня всему. Но моя учеба проходила без риска: был определенный костяк героев, которых старшие товарищи вели сами. Как я понимаю сейчас, мне доставались опциональные гости: если я их находила и приводила на программу — хорошо, нет — ничего страшного, сама программа от этого не пострадала бы. Но закрепилась тогда я благодаря своей дотошности. Искала героев до победного: иногда даже не спала ночью, чтобы кого-то найти. Хотя было трудновато: интернет не был сильно развит — приходилось много звонить, подключать сарафанное радио.

Когда речь заходит о работе девушек на телевидении, обычно возникают ассоциации с корреспондентами или ведущими. Я рано поняла, что у корреспондентов нет особенного роста: можно и до 50 лет ездить на съемки, это выматывает. Безусловно, можно стать автором фильмов, но тут нужно, чтобы всё сошлось: тема, поддержка руководителя, фотогеничность, повестка дня.

С ведущими тоже оказалось не всё так просто. Во-первых, ТВ-программ на всех не хватало (и не будет хватать). Во-вторых, я часто видела, как даже хорошие ведущие, работающие давно, никак не могли сориентироваться или косячили в прямом эфире. И, чтобы исправить ситуацию, им в ухо через наушник орал шеф-редактор. Так что выбор, кем быть, для меня всегда был очевиден.

Для телевидения неважно, где кто учился. Потому что даже с оконченным журфаком могут не взять — как бы странно это ни звучало, обычно в вузах (особенно региональных) не учат профессии журналиста.

Тогда впоследствии будет легче найти работу после окончания института: чем больше прикладных знаний — тем лучше.

В моей работе ценились и будут цениться думающие и ответственные люди. Все сегодняшние ТВ-программы делаются под ключ. И, как мы говорим, нужны они еще вчера. Все работают на инфоповод, на подготовку не так много времени (в моем случае — пара дней). Поэтому заниматься новичками, смотреть, как они себя проявят через месяц или два, учить их писать сценарии и вводить в производство просто не получается. Так что из пришедших к нам на работу людей, только окончивших журфак, в команду я мало кого беру.

На телевидение попадают как угодно. Можно зайти на сайт любого канала, открыть рубрику «Вакансии» и откликнуться. Но у меня с людьми, пришедшими таким путем, почему-то никогда не складывалось.

Еще многие попадают к нам через профильные курсы (моя история) или из PR-агентств. В агентствах работает много студентов, которым доверяют разную работу по продвижению спикеров, например на ТВ-шоу. Хватких людей видно сразу. Так что сотрудничающие с ними продюсеры стараются поймать таких как можно скорее.

Продюсер/редактор на телевидении должен разбираться не только в выбранной им области: политике, шоу-бизнесе, социальной сфере, — но и в смежных. Поэтому важно, чтобы он был в курсе новостной повестки, знал, кто глава Совета Федерации или Госдумы; представлял, в какой театр за чем идут; понимал, каких политических взглядов придерживается тот или иной известных персонаж. Нужно быть уверенным в себе и своих знаниях, быть воспитанным и корректным в общении.

Дополнительный плюс — знание иностранного языка. С учетом сообщений в зарубежной прессе программу можно сделать интереснее.

Искать героев, с одной стороны, просто. В сети очень много информации, есть телевизионные базы (там можно купить контакт любого, кто когда-то участвовал в каком-либо ТВ-проекте), телевизионные группы в соцсетях (можно кинуть клич о поиске того или иного человека, и, скорее всего, тебе помогут); можно попросить помощи у коллег или найти нужный контакт через знакомых/родственников. Язык до Киева доведет. Но этого недостаточно для нашей работы. Проблема в том, что многие не могут сориентироваться, как искать нужные данные. Важно, чтобы ТВ-редактор/-продюсер видел альтернативу: ага, здесь пока не отвечают, значит, я попробую зайти вот с этого ракурса.

Еще одна проблема в том, что люди стали избалованы вниманием. Раньше телевидение было чем-то сверхъестественным и, когда я в телефонном разговоре представлялась редактором программы канала «ТВ-Центр», все сразу же соглашались на съемку. Сейчас многим хочется заработать и получить за свое участие гонорар.

Вызывает сложности и то, что сегодня у всех звезд есть пиарщики. Часто помощники боятся брать на себя ответственность за репутацию своего клиента и отказывают в интервью, комментариях. Немногие пиарщики могут определить, что это предложение хорошее, а здесь будут копаться в грязном белье.

Выход из всех этих ситуаций — хорошо налаженные знакомства. Например, я сделала документальный фильм про некоего режиссера. Ему всё понравилось. В этом случае я знаю, что могу попросить его познакомить меня с ведущей актрисой его театра. Он даст свою рекомендацию: что, мол, программа хорошая, журналисты задают нормальные, не «желтые» вопросы, — и героиня согласится к нам прийти. А если я позвоню ей напрямую, возможно, она мне откажет.

У меня в работе всегда есть один-два проекта, один из которых выходит еженедельно по субботам, а другой — по понедельникам. Каждый такой проект привязан к инфоповоду. Также в нагрузку дается парочка документальных фильмов, которые не нужно готовить срочно, но зато их придется дольше прорабатывать. Обычно так происходит, когда требуется участие серьезных спикеров (Мария Захарова), топовых современных актеров (Сергей Бурунов), иностранных спикеров, с которыми нужно договариваться заранее, или нужна серьезная историческая база.

Понедельник начинается с того, что я придумываю темы, которые будут актуальны до пятницы, утверждаю их с руководством канала. После этого раздаю задание на поиск героев продюсерам: скажем, под этот фильм мне нужен политолог, сексолог, три звезды. Они начинают искать и связываются с нужными людьми в течение понедельника — части вторника. Я же готовлю верстку программы (о чем будет предстоящий фильм, что туда войдет).

Во вторник-среду происходят съемки с теми самыми спикерами. Далее кассету с записью интервью привозят на студию. Видео с флешки заливают на сервер и отправляют на расшифровку — аудио должно стать печатным текстом, с которым будет удобно работать автору, пишущему сценарий.

Где-то в девять вечера этого дня я отсматриваю то, что получилось: что по видео, титрам, самому монтажу; удачные ли склейки; влезает ли полученный материал в хронометраж фильма, или его нужно укорачивать.

Потом наступает час икс, когда будущий фильм сдается в ОТК (отдел технического контроля). Там проверяют, нет ли черных полей, мата; всех ли героев можно показывать в этот момент на телевидении (смотрят, есть ли среди героев персоны нон грата). Когда всё утверждено, фильм отправляют в эфир.

Также я контролирую работу продюсеров и авторов, делаю анонсы для рекламы, готовлю документы на передачу в архив (это стандартная процедура для всех выпусков), иногда пишу и рассылаю факсы (они требуются, когда, например, обращаешься в Минобороны, «Роскосмос», Минздрав, МВД и т. д.).

Всё то, о чем я рассказала выше, — это картинка мечты. Часто происходит вот так: представьте 2018 год. Работа началась в понедельник (программа выходила по воскресеньям), дела шли своим чередом. К среде у меня было собрано практически всё. Все были в предвкушении выходных.

А в четверг, к сожалению, умер Иосиф Кобзон. Логично, что нужно было срочно делать программу про него, а предыдущий фильм — положить на полку, как бы обидно ни было: выпустить его было невозможно даже на следующей неделе, так как инфоповод уже прошел.

В четверг мы нашли героев для нового фильма, сняли их, отдали расшифрованные интервью автору. В пятницу у нас всё было готово. Где-то в пять вечера мы сидели в кабинете с одной из моих продюсеров и услышали в коридоре какой-то шум. Моя коллега вышла, вернулась через какое-то время бледная, закрыла дверь и сказала: «Марина, Захарченко (глава ДНР на тот момент. — Прим. ред.) убили. Давай не будем отсюда выходить?» Повисла пауза. Я поняла, что сейчас нам поменяют тему программы, хотя фильм про Кобзона был готов. Так и произошло. В ускоренном режиме в ночи нам пришлось работать над новым фильмом; в субботу в полдень сценарий к нему был вычитан и отдан в монтаж.

У меня ненормированный график. Может случиться, что в субботу утром что-то произойдет и я поеду на работу. Либо какую-то работу приходится делать на выходных (когда нет стоящих тем или, наоборот, что-то нужно подготовить срочно). Также я не могу отключить телефон на ночь или опоздать. Но я не опаздываю не потому, что меня кто-то оштрафует: иначе в коллективе не будет дисциплины. Продюсеры увидят, что можно задерживаться, а мне они нужны ровно к 10 утра.

Что касается отпуска, здесь история в том, что вся наша команда уходит на отдых, когда на канале не выходят наши фильмы. Как правило, это происходит в какой-то летний месяц.

А вот ни новогодних, ни майских праздников как таковых у меня никогда не было.

Особенно я не люблю майские. Все отправляются на длинные выходные, выходят на работу, скажем, 10 мая. А в этот день у меня уже эфир программы. Поэтому нужно выходить раньше — условно, четвертого числа — и пытаться кого-то поймать.

Но я очень рада, что работаю на телевидении, и не вижу свою жизнь по-другому. Страшно представить, что работаю в офисе с 9:00 до 18:00 тем же бухгалтером. Я бы, наверное, вздернулась. А на телевидении, при всем стрессе, который есть, я живу. Мне это безумно нравится.

Российские ТВ-каналы, как правило, выпускают для себя мало продукции (новости, парочку ток-шоу). Выгоднее и быстрее обращаться к подрядчикам — компаниям-продакшенам, которые осуществляют полный цикл производства. Поэтому, если говорить о зарплате, важно понимать, где человек работает: на канале или в продакшене. По моему мнению, во втором случае платят больше. Однако на канале людей оформляют по трудовой книжке или договору ГПХ. А все продакшены работают на контрактах на определенное число программ (трудовая книжка — большая редкость). Так что в декабре у их сотрудников начинается паника, ибо неизвестно, продлят ли контракт, будет ли после Нового года работа.

При этом, когда сотрудник действительно хорош, отлично всё делает, скорее всего, ему добавят денег (тут зависит от начальника).

Та же история и у редакторов. Кто-то может получать 45 тысяч рублей в месяц, кто-то (при условии что человек — настоящий профессионал) — в районе 200 тысяч.

Тем не менее для всех в нашей профессии применимо одно правило: чем меньше у тебя свободного времени, тем больше денег ты будешь получать. Хочешь уходить домой в шесть вечера — будь готова к тому, что и зарплата будет соответствующей.

_{Корректор/литредактор: Варвара Свешникова
Фото: iStock}