Я пишу иконы для нового храма

Мы воссоздаем энкаустику — живописную технику времен апостолов

14 373

Каждый год в России строят по несколько сот храмов, а значит, для каждого из них пишут новые иконы. В храме на Долгоозерной улице в Петербурге художников попросили «вернуться» в апостольские времена, и иконописцы решили использовать технику живописи того времени — энкаустику.

«Я нигде не учился кузнечному делу, это всё гены»

Андрей Пашин – Художник, преподаватель Санкт-Петербургской академии художеств
Андрей Пашин
Художник, преподаватель Санкт-Петербургской академии художеств

Храм, где мы находимся, посвящен сошествию Святого Духа на апостолов — событию, которое впоследствии стало церковным праздником. Это момент, когда Спаситель уже вознесся на небеса и апостолы остались одни, без его физического присутствия. Но Дух Святой сошел на них, и они обрели дар говорить на разных языках, смогли нести веру Христову во все концы света. По сути, это праздник создания Церкви земной.

Когда начиналась работа над проектом этого храма, архитектору и нам, художникам, ставили задачу «вернуться» в апостольские времена, когда церковь только-только зарождалась. Так и пришла идея использовать технику живописи того времени — энкаустику.

Первые иконы не сохранились — иконоборческий период уничтожил первый слой этих икон, — и до нас дошли отдельные фрагменты или изображения, которые опосредованно связаны с иконой. Получается, что в том месте, которое нам бы хотелось увидеть, сейчас лежит чистая иконная доска. А вокруг нее какие-то изображения, фрагменты, которыми мы можем воспользоваться, чтобы воссоздать то первое изображение, которое там было. Для такой реконструкции мы должны посмотреть по сторонам.

Сохранились катакомбные росписи Рима, сохранился фаюмский портрет, писавшийся в технике энкаустики и считающийся в чем-то предвестником иконной живописи. Сохранились раннехристианские саркофаги с рельефами. Есть небольшое количество синайских икон — они хоть и более позднего времени, но не утратили традицию благодаря своему положению на периферии Римской империи. Это ценно, так как подход к понятию иконы постоянно менялся с течением времени. Каждый народ, каждая эпоха требовали своего художественного языка для восприятия иконы. В нашем случае мы стараемся погрузиться в первохристианское время, время единой Церкви.

Я работаю Kirchenmusikdirektor в Петрикирхе на Невском проспекте

Мы используем темный фон икон, что сегодня не является каноническим приемом, но не для того, чтобы кого-то шокировать, удивлять. В этом проекте темный фон является пространством для создания иконографического образа. Чудо сошествия Святого Духа есть некий переход человека к новой жизни, он из тьмы шагнул к Богу живому, и Бог дал ему свет, который в этой мгле, космосе и материализовал человека как некую сущность, Богу подобную. И темный фон нам помогает выявить человека в этом качестве. И конечно, сама техника энкаустики тоже создает определенное стилистическое решение.

Сложность задачи состоит и в том, что есть технологические моменты, которые нам нужно реконструировать. Техника энкаустики — приготовление краски с использованием пунического воска — была утрачена со времен фаюмского портрета, и нам требуется восстановить этот метод. Мы не первые на этом пути: были сделаны попытки и в XIX веке, и в советское время художники экспериментировали с созданием красок на основе воска. Но сейчас окончательной рецептуры нет, есть общее понимание, как это надо делать, вся сложность в деталях. Основная задача — сварить пунический воск, который позволяет повысить температуру плавления обычного воска до 100 градусов. У обычного воска 60, и это недостаточный порог, чтобы отвечать за качество сохранности иконы при длительном атмосферном воздействии и интенсивном солнечном свете, — воск может просто расплавиться и потечь. А пунический воск, приготовленный с использованием морской воды, позволяет повысить эту температуру.

Но сварить и правильно высушить этот воск — непростая задача. Добавить в воду просто морской соли из пачки не годится: нужна вода, по составу приближенная к средиземноморской. Качество самого воска тоже играет важную роль, мы перепробовали воск из разных мест. Да и сам процесс сушки и отбеливания воска описан у греков в поэтичной форме — сушить под полной луной. Поэтому, помимо того, что мы занимались художественными задачами, необходимо пройти и технологически-исследовательский путь. Спустя несколько месяцев экспериментов мы достигли успехов в этом направлении.

Работая с церковной живописью, мы, конечно, задумываемся о каноне. Но канон не является одинаковым для нас, греков, коптов, грузин. Есть разные христианские православные традиции. Мы скорее можем говорить об «узнаваемости» святых, про сочетание цветов. Например, Андрей Первозванный — его традиционные цвета бело-голубые, у Иоанна зелено-красные. Есть цвета, которые обозначают мученичество: например, красный.

Но при всём этом есть пространство и для свободного решения. У нас в иконостасе изображаются все апостолы, и мы исходим из того, что они должны быть между собой взаимосвязаны и пластически, и в палитре, чтобы цвета между собой сочетались, чтобы было развитие одних и других цветов. Есть канон, традиция, но есть и наше право как художников сделать определенным образом. Да, мы делаем для Бога, но делаем в конкретном месте, учитываем архитектуру, свет в храме, множество других мелочей. И конечно, нам подсказывает и чутье наше, и опыт, и какие-то наблюдения за предшественниками. Это не рождается мгновенно — это долгие поиски. Мы пишем, анализируем, как это смотрится в иконостасе, что-то меняем. Поэтому работаем прямо здесь, на объекте. В мастерской, где пишешь, это смотрится одним образом. Сходил, примерил к иконостасу, посмотрел в пространстве — и уже другое восприятие. Художник не должен слепо следовать канону: нужно прочувствовать, обдумать свой замысел.

Сейчас на этом этапе мы определяем визуальные принципы росписи и иконописи, а дальше могут работать другие люди. Часто бывает так, что один делает эскизы, а другой по ним исполняет. В этом кроется определенный конфликт — один художник пишет по эскизам другого. И если тут не пройти через определенное смирение, а точнее согласие, что мы делаем общее дело, то идея не реализуется. Надо уметь взаимодействовать и соглашаться. Понятно, что каждый из нас в своей мастерской волен принимать индивидуальные решения, но в церковной живописи нужна единая гармония.

Текст, фото: Михаил Лебедев
Корректор/литредактор: Варвара Свешникова

«Дорогая, давай разведемся и я перезвоню?»