Глухой художник — о работе в «Пятерочке», сурдо-изо-кружке и искусстве

Я учу живописи на языке жестов

6 763

Во дворах рядом с метро «Василеостровская» находится крошечный, из пары кабинетов, подростково-молодежный клуб «Салют». В Петербурге десятки подобных объединений, где можно научиться петь, играть в шахматы, программировать, рисовать и просто хорошо провести время на каком-нибудь мастер-классе. По пятницам в клубе можно застать неповторимую комбинацию творческого и социального: Митя Ростов преподает изобразительное искусство на языке жестов.

Авиамоделизм в Березниках: я руковожу кружком в Пермском крае

Глухой художник — о работе в «Пятерочке», сурдо-изо-кружке и искусстве

В расписании на железной входной двери этот кружок обозначается как «сурдо-изо». Средний возраст учеников — 25 лет. Приходят в основном те, кто изучает русский жестовый язык: в студии отличная возможность практиковать его, а параллельно учиться живописи. К тому же занятия бесплатные.

Урок длится почти 6 часов. Сюда входит пара часов свободного рисования, изучения дактиля (алфавит глухих, используется в основном для произнесения названий и имен собственных), изучение жестового языка и примерно два часа изобразительного искусства на заданную тему. Это может быть графика, архитектурное макетирование, дизайн открыток, портрет. Митя объясняет теорию, исправляет ошибки. Для тех, кто еще не знает жестового языка, а приходит учиться рисовать, в студии есть сурдопереводчик.

Мы рисуем котов и обводим их тушью, Митя поправляет, когда получается плохо, объясняет, как работать в графике. С недавних пор у Мити есть кошка, он хорошо изучил ее пластику, его графических котов как иллюстрации можно увидеть в некоторых художественных книгах. Когда заканчиваем с графикой, тренируем разные буквы на дактиле.

Заучить дактиль — быстрое дело, как, впрочем, любой набор букв, а вот для разговора требуется овладеть жестами. Уровень у всех разный, сошлись на том, что прошли утвердительные предложения и заучили фразу: «Мышь забежала в его брюки». Митя брезгливо дергается — значит, всё произнесли верно.

Ученики — это небольшая, но давно сложившаяся компания: студенты, журналисты, репетиторы, сурдопереводчики. Всех объединяет интерес к жестовому языку и желание чиллить по пятницам, за холстом и в тишине (конечно, если не считать смеха, здесь безумно много шутят). Глухие тоже посещают студию, но в качестве постоянных гостей пока не задерживаются. Они отлично владеют жестовым, но, видимо, желающих изучать живопись среди глухих жителей района пока не нашлось. Возможно, многие просто еще не знают об этом месте. Так что ребята пока не берутся называть студию инклюзивной.

Весенние корпоративы

Когда наступают часы свободного рисования, мы отходим пообщаться с Митей: то через сурдопереводчицу Катю, то переписываемся на маркерной доске. У Мити обширная потеря слуха, он носит аппарат и слышит резкие звуки вблизи, неплохо распознает речь по губам, может произносить отдельные слова, которые он научился артикулировать: это названия предметов для рисования, имена учеников, названия картин.

Митя Ростов – Преподаватель живописи
Митя Ростов
Преподаватель живописи

Я учился в Павловске, в колледже для людей с нарушением слуха. Профилем выбрал дизайн, так как всегда любил рисовать. Преподаватели были глухие, слабослышащие, а также люди без слуховых нарушений — общий язык преподавания был жестовый, все предметы велись на нем.Отучился четыре года, а в конце обучения сдавал много экзаменов: живопись, рисунок, гобелен, батик, витраж — напряженное было время. Когда был студентом, очень любил графику: рисуешь карандашом, обводишь тушью. Получается быстро и отчетливо. В некоторых книгах можно найти мои иллюстрации того времени.

Я не люблю библиотеки, не люблю читать просто книги: глаза засыпают, сам устаешь, становится скучно. А с иллюстрациями хорошо: почитал, переключился, подумал — можешь читать дальше. Книги с моими иллюстрациями мы дарим подросткам за победы в художественных конкурсах. Сейчас больше люблю аэрографию — специальными баллончиками рисую по металлу, потом лакирую. Вот недавно нарисовал дикого лесного кролика в технике аэрографии.

А вообще, если честно, я немного устал рисовать за время карантина. Сидел целыми днями дома, изредка выходил погулять. Я не люблю сидеть в ноутбуке или читать: быстро устаю. А когда рисуешь — просыпаешься, становится радостно. Я записывал видео, как рисую, для учеников студии. Ставил камеру, и писал картину. Также записывал обучающий контент, как именно что рисовать. Для себя тоже много рисовал в карантин: корабли, животных, портреты.

Мне 29 лет — естественно, я попробовал уже много работ: таксовал, убирался в мясной лавке, помогал продавцу на рынке взвешивать рыбу, работал мерчандайзером: объезжал точки, проверял выкладку товара. Эту работу я не любил. Объезжаешь полгорода, смотришь, достаточно ли кукурузного масла на полке, ровные ли ряды. Очень замороченная работа.

Чего нельзя говорить на собеседовании, обсуждая зарплату

Сейчас я работаю пекарем в «Пятерочке». Я работаю по графику два через два, с 6 утра до 6 вечера. Если смена выпадает на пятницу, то договариваюсь с директором о том, чтобы уйти в 13 часов и к 14 быть на кружке в «Салюте». Мне нужно время подготовиться к занятию: разложить листы, краски, пройтись по структуре урока. На работу всегда добираюсь на машине, люблю проводить время за рулем.

Я приезжаю в магазин и остаюсь на 12 часов в мини-пекарне. Готовлю из полуфабрикатов пончики, улитки, слойки, багеты. Обожаю смотреть, как маленькие круассаны поднимаются до огромных размеров в духовке, становятся пышными. Печь мигает другим цветом, когда пора доставать, — слух не нужен. Я знаю, что в других «Пятерочках» тоже есть глухие пекари. Можно что-нибудь съесть в течение смены, я люблю шоколадный круассан и улитку с мясом. Обычно съедаю одну-две булочки за смену, не хочется толстеть — потом ведь надо приводить себя в форму.

В «Пятерочке» я получаю 30—35 тысяч в месяц, бывают премии.

За кружок по рисованию получаю 6 тысяч: сейчас мало участников, и занятия всего раз в неделю. Иногда таксую, возможно, мне идет какое-то пособие по глухоте, я точно не разбирался с этим. Еще я отправляю картины на разные выставки, иногда мои работы приобретают посетители. Вот пока что в студии висит большая картина с лошадью гнедой масти, ее уже купили за 4 тысячи, скоро заберут. Картины в среднем так и покупают за несколько тысяч. Если на выставку отправляешь много картин, что-то наверняка купят.

В целом мой бюджет получается около 40 тысяч в месяц. Мне нравится экономить, откладывать деньги, потом тратить. Недавно делал новые стены в гараже, например. На путешествия откладываю. На новую машину могу копить. А так покупаю продукты домой, покупаю себе бумагу для рисования. Люблю искать акции на кисти, пастель, краски, тушь. Правда, могу сильно потратиться на хорошие беличьи кисточки разных размеров, акварель «Сонет» — они стоят своих денег. «Сонет», кстати, не люблю давать подросткам, они иногда разбрасывают их, не очень хотят работать. Мне комфортнее со взрослыми, как сейчас (после карантина открылась только взрослая группа), когда каждый серьезен, знает, чего хочет. Приходит, рисует, обсуждает.

Текст, фото: Анна Боклер

«У меня панический страх вернуться назад, к гнилым овощам и отстойным работам»